Рисунки на тему русская изба: Рисунки русской избы для срисовки (50 картинок) ✏
23.06.2023 
Разное
| За высокими горами, За бескрайними лесами На своей родной земле Жил мужик семьей в селе. А село то не простое: На горе оно стоит, Рядом поле золотое, Снизу реченька бежит, За околицей леса, Там живут медведь, лиса, Вдоль реки стоят дома, Смотрят на дорогу. Украшает их сама Матушка-Природа. Подарила для избы Лес из ели и сосны, Дуб, осину: что смогла — Все природа отдала. Оглядись-ка ты вокруг, Что увидишь, милый друг? Пятистенка пред тобой Словно терем расписной, Ты в ворота постучи И в калиточку войди. Три окошечка подряд На тебя резьбой глядят.  Украшает крышу пень Словно конь аль птица К солнышку стремится. Толи терем, толи дом И светелочка при нем, А в светелке наверху В теремочке — терему Дочка мастера живет, Мастерицею слывет. Василиса краса Ниже пояса коса, Сарафанчик может сшить, Гордо павою ходить. Посмотри-ка ты на дом И найди окошки в нем. Вот и красное окно, косящатое оно, Ай да мастер мировой! Все украшено резьбой, А с причелины свисают, Плотно бревна закрывают. Закрывая, защищают чудо полотенца. Хорошо украшен дом И от зла обережен. Что же мастер вырезал, Как он дом свой украшал? А резьба то не простая Контурная, прорезная, Ажурная, накладная, Вот рельефная резьба, Корабельная она.  И орнамент не простой! Посмотри-ка ты, постой: Ты увидишь змейку, соты, Замечательной работы: Вот витейка, ромб, цепочки, И красивые листочки, Вместо злобных страж с ворот Смотрит лев на Вас как кот, Вот русалки, птицы-павы — Все важны и величавы. Просто чудо, не уйти! Что там ждет нас впереди? Поднимись-ка на крыльцо, Дерни тихо за кольцо. Посмотри на дверь – защита — Там подковочка прибита, Ты за эту дверь зайдешь, Сразу в сени попадешь. Сени держат холода, Не пробраться им сюда. Ты шагни через порог Да получше оглядись И найди-ка “красный угол”, Трижды ты перекрестись. Вот хозяева встречают, В “красный угол” Вас сажают.  А теперь и посмотри: Печка справа от двери, А напротив – лавка, конник ли кровать Место для работы, Можно и поспать. Вот под лавкой ящик есть, Инструмента в нем не счесть, Плести лапти и лукошки. Чинить сети, резать ложки Как же в доме то живут? Как хозяйство в нем ведут? Вот хозяйка у окна, Вечно занята она. “бабий кут” иль “середа” Тут идут ее года: То на прялке нить прядет, Есть готовит, что-то шьет, Вяжет, вышивает, Светец подправляет… Что считают в доме важной? Без чего не обойтись? Ест всегда дрова она Есть готовит, греет Вас. Здесь про печечку рассказ, А без печки никуда, Всем всегда нужна она. Здесь ухват и кочерга, Помело, ступа, лопата.  Что ж еще нужно, ребята? Есть где кашу приготовить, Есть где хлебушек испечь, Можно косточки попарить, Сверху на полати лечь. Все в хозяйстве есть у нас. Дальше мы ведем рассказ. Полотенце, рукомойник, Вот в лоханке Вам вода — Мойте, руки не стесняйтесь! Рады гостю здесь всегда. А заслонку открывай! Доставай свой каравай, Приглашай гостей на чай! А за печкой домовой, |
Дружит он со всей семьей. Берегут его как могут, В новый дом берут с собой. Оглядитесь, сколько лавок! Всех их нам не перечесть. Если Вы устали очень, То на лавку можно лечь. Лавки крепятся к стене, Место есть тебе и мне. А скамеечку возьмешь И к столу ты поднесешь.  Главный стол — За ним семья. Всем хватает места. Съедим этот каравай — Вновь поставим тесто. Посмотри-ка ты вокруг! Что приметил, милый друг? Вот лукошки и корзины, Туеса и короба — В бураках хранится в поле Принесенная вода. Как в хозяйстве без посуды? Без нее не проживешь! Посмотри-ка ты на полках Много разного найдешь: Деревянная посуда И красивая всегда. Очень мастер постарался: Прочно сделана она. Тут ковши, корыта, ступы, Ложки, чашки и матрешки, Кружки, вазы, чаши, блюда: Ай да мастер! Ну посуда! Загляденье, просто чудо… Вырезали, украшали Плотники и мастера Точки, ромбы, завиточки… \Полюбуйся, детвора! Вот Вам ковшик расписной, Этот скопкарь вырезной Из стволовой древесины, Из нароста и коры, Из сосны и липы, кедра, Дуба, ясеня, ольхи… Мастер брал, сушил и резал,  Добрым людям он на память Всю посуду украшал… Рубеля, вальки, трепала… Чтоб рука не уставала. Все украшено резьбой Скобчатой и контурной. Это пряничные доски, Резать их совсем не просто. На доске увидишь ты Рубку, птицу и цветы, Прянички фигурные, Прянички печатные. Постарались мастера! Вот для пряников доска, Будут прянички для Вас. Дальше мы ведем рассказ. Это прялка всем на диво, Знают толк в ней мастера! Так нарядна и красиво Разукрашена она: Кони, птицы, солнце светит, И цветы на ней, луна… Догадайтесь быстро, дети Для кого нужна она? Ведь за прялкой в зимний вечер У лучины, у окна Пряха там за ней сидит И на прялочку глядит.  Прялка с детства, Прялка диво! Разукрашена красиво. Дева ниточку прядет, Тихо песенки поет. Будут нитки изо льна, Будет много полотна. Как нашьет рубах, портков, Сарафанов, рушников, “Будет ей приданое Крепкое не дранное”. Вышивает, украшает, Всю семью оберегает. Нужно много полотна, А ткачиха-то одна. Приглашай на посиделки, Пусть порадуются девки. Шутки, смех и прибаутки… Пробегут часы, минутки; Что тут ткут И что здесь шьют? Как нашьют, наткут, навяжут, Все уложат в сундуки, Будет все лежать до свадьбы Все подарки для родни. Парни к девкам присмотрелись, Засылают к девкам свах, Сами прялочки готовят.  Все горит у них в руках! Нужно к девицам сходить, Прялку стоит подарить. Так идет жизнь в деревнях При лучинах, при свечах. Скоро свадьба, загуляем. Всех на свадьбу приглашаем! Время даром не теряйте, Вы ворота отворяйте И коней ка запрягайте. В бубенцы их наряжайте, В расписные сани, дуги! Еду я к своей подруге. В церковь едем мы венчаться, И за свадебку потом Будет пир горой стоять, Свадьбу будем мы играть. Ну а Вас, честной народ, Хлебом-солью угощать. По весне поставят избы, Снова жизнь им начинать. Вот и сказочке конец, А кто слушал молодец! Автор: Капралова М.В.© |
Сказка Серебряное копытце — Павел Бажов, читать онлайн
Жил в нашем заводе старик один, по прозвищу Кокованя.
Семьи у Коковани не осталось, он и придумал взять в дети сиротку. Спросил у соседей — не знают ли кого, а соседи и говорят:
— Недавно на Глинке осиротела семья Григория Потопаева. Старших-то девчонок приказчик велел в барскую рукодельню взять, а одну девчоночку по шестому году никому не надо. Вот ты и возьми её.
— Несподручно мне с девчонкой-то. Парнишечко бы лучше. Обучил бы его своему делу, пособника бы растить стал. А с девчонкой как? Чему я её учить-то стану?
Потом подумал-подумал и говорит:
— Знавал я Григорья, да и жену его тоже. Оба весёлые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдёт, не тоскливо с ней в избе будет. Возьму её. Только пойдёт ли?
Соседи объясняют:
— Плохое житьё у неё. Приказчик избу Григорьеву отдал какому-то горюну и велел за это сиротку кормить, пока не подрастёт. А у того своя семья больше десятка. Сами не досыта едят. Вот хозяйка и взъедается на сиротку, попрекает её куском-то. Та хоть маленькая, а понимает. Обидно ей.
Как не пойдёт от такого житья! Да и уговоришь, поди-ка.
— И то правда,— отвечает Кокованя. — Уговорю как-нибудь.
В праздничный день и пришёл он к тем людям, у кого сиротка жила. Видит — полна изба народу, больших и маленьких. У печки девчоночка сидит, а рядом с ней кошка бурая. Девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлычет, что по всей избе слышно. Поглядел Кокованя на девчоночку и спрашивает:
— Это у вас Григорьева-то подарёнка? Хозяйка отвечает:
— Она самая. Мало одной-то, так ещё кошку драную где-то подобрала. Отогнать не можем. Всех моих ребят перецарапала, да ещё корми её!
Кокованя и говорит:
— Неласковые, видно, твои ребята. У ней вон мурлычет.
Потом и спрашивает у сиротки:
— Ну как, подарёнушка, пойдёшь ко мне жить? Девчоночка удивилась:
— Ты, дедо, как узнал, что меня Дарёнкой зовут?
— Да так, — отвечает,— само вышло.
Не думал, не гадал, нечаянно попал.
— Ты хоть кто? — спрашивает девчоночка.
— Я, — говорит, — вроде охотника. Летом пески промываю, золото добываю, а зимой по лесам за козлом бегаю, да всё увидеть не могу.
— Застрелишь его?
— Нет, — отвечает Кокованя. — Простых козлов стреляю, а этого не стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он правой передней ножкой топнет.
— Тебе на что это?
— А вот пойдёшь ко мне жить, так всё и расскажу. Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит — старик весёлый да ласковый. Она и говорит:
— Пойду. Только ты эту кошку, Мурёнку, тоже возьми. Гляди, какая хорошая.
— Про это,— отвечает Кокованя,— что и говорить. Такую звонкую кошку не взять — дураком остаться. Вместо балалайки она у нас в избе будет.
Хозяйка слышит их разговор. Рада-радёхонька, что Кокованя сиротку к себе зовёт. Стала скорей Дарёнкины пожитки собирать. Боится, как бы старик не передумал. Кошка будто тоже понимает весь разговор.
Трётся у ног-то да мурлычет: “Пр-равильно придумал. Пр-равильно”.
Вот и повёл Кокованя сиротку к себе жить. Сам большой да бородатый, а она махонькая, и носишко пуговкой. Идут по улице, и кошчонка ободранная за ними попрыгивает.
Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Дарёна да кошка Мурёнка. Жили-поживали, добра много не наживали, а на житьё не плакались, и у всякого дело было. Кокованя с утра на работу уходил, Дарёнка в избе прибирала, похлёбку да кашу варила, а кошка Мурёнка на охоту ходила — мышей ловила. К вечеру соберутся, и весело им.
Старик был мастер сказки сказывать. Дарёнка любила те сказки слушать, а кошка Мурёнка лежит да мурлычет:
“Пр-равильно говорит. Пр-равильно”.
Только после всякой сказки Дарёнка напомнит:
— Дедо, про козла-то скажи. Какой он?
Кокованя отговаривался сперва, потом и рассказал:
— Тот козёл особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем, там и появится дорогой камень.
Раз топнет — один камень, два топнет — два камня, а где ножкой бить станет — там груда дорогих камней.
Сказал это, да и не рад стал. С той поры у Дарёнки только и разговору что об этом козле.
— Дедо, а он большой?
Рассказал ей Кокованя, что ростом козёл не выше стола, ножки тоненькие, головка лёгонькая. А Дарёнка опять спрашивает:
— Дедо, а рожки у него есть?
— Рожки-то, — отвечает, — у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у этого — на пять веток.
— Дедо, а он кого ест?
— Никого, — отвечает, — не ест. Травой да листом кормится. Ну, сено тоже зимой в стожках подъедает.
— Дедо, а шёрстка у него какая?
— Летом, — отвечает, — буренькая, как вот у Мурёнки нашей, а зимой серенькая.
Стал осенью Кокованя в лес собираться. Надо было ему поглядеть, в которой стороне козлов больше пасётся. Дарёнка и давай проситься:
— Возьми меня, дедо, с собой! Может, я хоть сдалека того козлика увижу.
Кокованя и объясняет ей:
— Сдалека-то его не разглядишь.
У всех козлов осенью рожки есть. Не разберёшь, сколько на них веток. Зимой вот — дело другое. Простые козлы зимой безрогие ходят, а этот — Серебряное Копытце — всегда с рожками, хоть летом, хоть зимой. Тогда его сдалека признать можно.
Этим и отговорился. Осталась Дарёнка дома, а Кокованя в лес ушел.
Дней через пять воротился Кокованя домой, рассказывает Дарёнке:
— Ныне в Полдневской стороне много козлов пасётся. Туда и пойду зимой.
— А как же, — спрашивает Дарёнка, — зимой-то в лесу ночевать станешь?
— Там, — отвечает, — у меня зимний балаган у покосных ложков поставлен. Хороший балаган, с очагом, с окошечком. Хорошо там.
Дарёнка опять спрашивает:
— Дедо, а Серебряное Копытце в той же стороне пасётся?
— Кто его знает. Может, и он там.
Дарёнка тут и давай проситься:
— Возьми меня, дедо, с собой! Я в балагане сидеть буду. Может, Серебряное Копытце близко подойдёт — я и погляжу.
Старик сперва руками замахал:
— Что ты! Что ты! Статочное ли дело зимой по лесу маленькой девчонке ходить! На лыжах ведь надо, а ты не умеешь.
Угрузнешь в снегу-то. Как я с тобой буду? Замёрзнешь ещё!
Только Дарёнка никак не отстаёт:
— Возьми, дедо! На лыжах-то я маленько умею. Кокованя отговаривал-отговаривал, потом и подумал про себя: “Сводить разве? Раз побывает — в другой не запросится”.
Вот он и говорит:
— Ладно, возьму. Только, чур, в лесу не реветь и домой до времени не проситься.
Как зима в полную силу вошла, стали они в лес собираться. Уложил Кокованя на ручные санки сухарей два мешка, припас охотничий и другое, что ему надо. Дарёнка тоже узелок себе навязала. Лоскуточков взяла кукле платье шить, ниток клубок, иголку да ещё верёвку. “Нельзя ли, — думает, — этой верёвкой Серебряное Копытце поймать?”
Жаль Дарёнке кошку свою оставлять, да что поделаешь! Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:
— Мы, Мурёнка, с дедом в лес пойдём, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное Копытце, так и воротимся. Я тебе тогда всё расскажу.
Кошка лукаво посматривает, а сама мурлычет: “Пр-ра-вильно придумала.
Пр-равильно”.
Пошли Кокованя с Дарёнкой. Все соседи дивуются:
— Из ума выжил старик! Такую маленькую девчонку в лес зимой повёл!
Как стали Кокованя с Дарёнкой из заводу выходить, слышат — собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли, будто зверя на улицах увидали. Оглянулись, — а это Мурёнка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Мурёнка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют.
Хотела Дарёнка кошку поймать да домой унести, только где тебе! Добежала Мурёнка до лесу, да и на сосну. Пойди поймай!
Покричала Дарёнка, но не могла кошку приманить. Что делать? Пошли дальше. Глядят — Мурёнка стороной бежит. Так и до балагана добралась.
Вот и стало их в балагане трое. Дарёнка хвалится:
— Веселее так-то.
Кокованя поддакивает:
— Известно, веселее.
А кошка Мурёнка свернулась клубочком у печки и звонко мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Козлов в ту зиму много было.
Это простых-то. Кокованя каждый день то одного, то двух к балагану притаскивал. Шкурок у них накопилось, козлиного мяса насолили — на ручных санках не увезти. Надо бы в завод за лошадью сходить, да как Дарёнку с кошкой в лесу оставить! А Дарёнка попривыкла в лесу-то. Сама говорит старику:
— Дедо, сходил бы ты в завод за лошадью. Надо ведь солонину домой перевезти. Кокованя даже удивился:
— Какая ты у меня разумница, Дарья Григорьевна! Как большая рассудила. Только забоишься, поди, одна-то.
— Чего, — отвечает, — бояться! Балаган у нас крепкий, волкам не добиться. И Мурёнка со мной. Не забоюсь. А ты поскорее ворочайся всё-таки!
Ушёл Кокованя. Осталась Дарёнка с Мурёнкой. Днём-то привычно было без Коковани сидеть, пока он козлов выслеживал… Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит — Мурёнка лежит спокойнёхонько. Дарёнка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит — от лесу какой-то комочек катится.
Как ближе подкатился, разглядела — это козёл бежит.
Ножки тоненькие, головка лёгонькая, а на рожках по пяти веточек. Выбежала Дарёнка поглядеть, а никого нет. Подождала-подождала, воротилась в балаган, да и говорит:
— Видно, задремала я. Мне и показалось. Мурёнка мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Легла Дарёнка рядом с кошкой да и уснула до утра.
Другой день прошёл. Не воротился Кокованя. Скучненько стало Дарёнке, а не плачет. Гладит Мурёнку да приговаривает:
— Не скучай, Мурёнушка! Завтра дедо непременно придёт.
Мурёнка свою песенку поёт: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Посидела опять Дарёнушка у окошка, полюбовалась на звёзды. Хотела спать ложиться — вдруг по стенке топоток прошёл. Испугалась Дарёнка, а топоток по другой стене, потом по той, где окошечко, потом — где дверка, а там и сверху запостукивало. Негромко, будто кто лёгонький да быстрый ходит.
Дарёнка и думает: “Не козёл ли тот, вчерашний, прибежал?”
И до того ей захотелось поглядеть, что и страх не держит.
Отворила дверку, глядит, а козёл — тут, вовсе близко. Правую переднюю ножку поднял — вот топнет, а на ней серебряное копытце блестит, и рожки у козла о пяти ветках.
Дарёнка не знает, что ей делать, да и манит его, как домашнего:
— Ме-ка! Ме-ка!
Козёл на это как рассмеялся! Повернулся и побежал.
Пришла Дарёнушка в балаган, рассказывает Мурёнке:
— Поглядела я на Серебряное Копытце. И рожки видела и копытце видела. Не видела только, как тот козлик ножкой топает, дорогие камни выбивает. Другой раз, видно, покажет.
Мурёнка знай свою песенку поёт: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Третий день прошёл, а все Коковани нет. Вовсе затуманилась Дарёнка. Слёзки запокапывали. Хотела с Мурёнкой поговорить, а её нету. Тут вовсе испугалась Дарёнушка, из балагана выбежала кошку искать.
Ночь месячная, светлая, далеко видно. Глядит Дарёнка — кошка близко на покосном ложке сидит, а перед ней козёл. Стоит, ножку поднял, а на ней серебряное копытце блестит.
Мурёнка головой покачивает, и козёл тоже. Будто разговаривают. Потом стали по покосным ложкам бегать.
Бежит-бежит козёл, остановится и давай копытцем бить. Мурёнка подбежит, козёл дальше отскочит и опять копытцем бьёт. Долго они так-то по покосным ложкам бегали. Не видно их стало. Потом опять к самому балагану воротились.
Тут вспрыгнул козёл на крышу и давай по ней серебряным копытцем бить. Как искры, из-под ножки-то камешки посыпались. Красные, голубые, зелёные, бирюзовые — всякие.
К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может. Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит-переливается разными огнями. Наверху козёл стоит — и всё бьёт да бьёт серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются.
Вдруг Мурёнка скок туда же! Встала рядом с козлом, громко мяукнула, и ни Мурёнки, ни Серебряного Копытца не стало.
Кокованя сразу полшапки камней нагрёб, да Дарёнка запросила:
— Не тронь, дедо! Завтра днём ещё на это поглядим.
Кокованя и послушался. Только к утру-то снег большой выпал. Все камни и засыпало. Перегребали потом снег-то, да ничего не нашли. Ну, им и того хватило, сколько Кокованя в шапку нагрёб.
Всё бы хорошо, да Мурёнки жалко. Больше её так и не видали, да и Серебряное Копытце тоже не показался. Потешил раз — и будет.
А по тем покосным ложкам, где козёл скакал, люди камешки находить стали. Зелёненькие больше. Хризолитами называются. Видали?
Картинки с выставки – симбиоз искусства и музыки
Модест МусоргскийПожалуй, одним из лучших примеров связи искусства и музыки являются «Картинки с выставки» Мусоргского, написанные в 1874 году.
Русский композитор Модест Мусоргский (1839 г. – 1881) написал эту знаменитую сюиту из десяти фортепианных пьес (плюс повторяющийся и разнообразный Променад) в ответ на смерть своего друга Виктора Гартмана (1834 – 1873). Художник, дизайнер и архитектор Хартманн внезапно и неожиданно скончался от церебральной аневризмы всего в 39 лет.
возраст. Потрясенный, встревоженный и глубоко тронутый безвременной кончиной своего друга, Мусоргский приступил к сочинению в его честь произведения, полное название произведения — «Картинки с выставки — воспоминание о Викторе Гартмане».
Мемориальная выставка из более чем 400 работ Гартмана была организована и показана в Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге в феврале и марте 1874 года. Мусоргский присутствовал и участвовал в выставке, предоставив две картины, которые Хартман ранее подарил ему. Позже в том же году, в июне, Мусоргский завершил свою партитуру за считанные недели. В письме своему другу и коллеге Владимиру Стасову (которому посвящено сочинение) он сообщает:
«Дорогой генералиссим, Гартман кипит, как кипит Борис [Опера Мусоргского «Борис Годунов»] — звуки и идеи повисли в воздухе, я глотаю и объедаюсь и едва успеваю набрасывать их на бумагу. Пишу 4-й номер — переходы хорошие (на «прогулке»). Я хочу работать быстрее и стабильнее. Мою физиономию можно увидеть в интермедиях.
Пока, мне кажется, получилось неплохо…»
«Картинки с выставки», заключает в себе идею зрителя, идущего по галерее. «Прогулка» отражает движение от произведения искусства к произведению, и Мусоргский структурирует десять частей сюиты таким образом, который представляет собой продвижение зрителя по выставке работ Гартмана.
Как разнообразны и контрастны картины, так и музыка Мусоргского, в которой он размышляет и изображает сцены в каждом произведении.
Посмотри и послушай
«Картинки с выставки» — это поистине вдохновляющее произведение, которое считается одним из виртуозных тяжеловесов в фортепианном репертуаре.
Титульный лист первого изданияПервоначально написанный для фортепиано, он также был аранжирован и транскрибирован для оркестра, в частности Мориса Равеля, чьи 1922 версия была наиболее широко исполняемой и записываемой.
Оригинальная фортепианная версия мне, тем не менее, ближе всего, и мне доставило большое удовольствие заново прослушать музыку и узнать больше о Хартманне, его рисунках и картинах.
Чтобы дать вам почувствовать вкус музыки, я нашел поистине потрясающее исполнение Евгения Кисина — расслабьтесь и смотрите, как летают его пальцы! Названия различных движений сюиты отображаются по мере их появления, так что вы не заблудитесь.
А тем из вас, кто предпочитает слушать оркестровую версию (Равель), я бы порекомендовал Королевский филармонический оркестр под управлением Жан-Клода Касадеуса.
«Картинки с выставки» длится чуть более получаса, и я настоятельно рекомендую вам найти время и прослушать его целиком. Но если вы хотите окунуться только в несколько частей сюиты, я включил время начала каждой части в информацию о них ниже.
Представляем «Картинки с выставки»
Promenade I
PromenadeВведение Мусоргского в сюиту устанавливает сцену входа в галерею и прогулки между различными картинами. Последующие вариации Променада можно услышать в промежутках между частями сюиты.
Гном
Эскиз костюма для Черномора Оригинальная картина, к которой относится это произведение, вполне может быть утеряна, но этот пример дает вдохновение Мусоргскому.
Рисунок слева — один из эскизов костюма Гартмана для Черномора, злого волшебника в опере Глинки «Русский и Людмила». Опера была исполнена в 1871 году в оформлении Гартмана.
Рисунок Хартманна на выставке, по-видимому, был эскизом деревянного щелкунчика в виде гнома с большими зубами, неуклюже бегущего на кривых ногах.
Evgeny Kissin Piano: 1.47
Royal Philharmonic Orchestra: 1.41
Promenade II Interlude
Evgeny Kissin Piano: 4.12
Royal Philharmonic Orchestra: 4.15
The Old Castle
Владимир Стасов, один из организаторов выставки работ Гартмана, охарактеризовал картину как «средневековый замок, перед которым трубадур поет песню».
Evgeny Kissin Piano: 5,08
Королевский филармонический оркестр: 5,14
Promenade III
Evgeny Kissin Piano: 10.15 Сады Тюильри находились недалеко от Лувра в Париже, и Стасов рассказывал, что на картине была изображена «аллея в саду Тюильри с толпой детей и нянь». Хотя оригинала Хартмана больше не существует, эти две картины Эдуарда Мане дадут вам представление об этой сцене. Слева — «Дети в Тюильри», написанная в период с 1861 по 1862 год, а внизу — «Музыка в Тюильри», завершенная в 1863 году. Филармонический оркестр: 10.11
. ) Дети в Тюильри
Быдло
«Быдло» по-польски означает «скот». На акварели Хартмана изображена крестьянская повозка с огромными деревянными колесами, которую тянут волы.
Evgeny Kissin Piano: 11.40
Royal Philharmonic Orchestra: 11.14
Promenade IV Interlude
Evgeny Kissin Piano: 14.40
Royal Philharmonic Orchestra: 14.13
Ballet of the Unhatched Chickens
Хартманн нарисовал 17 эскизов к балету «Трильби», поставленному по рассказу французского писателя Шарля Нодье «Трильби, или Эльф с Аргайла».
В балете приняли участие дети из Императорского русского хореографического училища в костюмах бабочек, птиц и, как на этой картине, невылупившихся цыплят.
Евгений Кисин Фортепиано: 15.17
Королевский филармонический оркестр: 14.57
Самуэль Гольденберг и Шмуйле
Самуэль Гольденберг и Шмуйле – два польских еврея, один богатый и два других польских еврея. Они были основаны на двух картинах, которые Хартман подарил Мусоргскому и которые Мусоргский затем одолжил для выставки работ Гартмана.
Сэмюэл Гольденберг и Шмуйле Евгений Кисин Фортепиано: 16.27
Королевский филармонический оркестр: 16.16
Promenade V Interlude
Evgeny Kissin Piano: 18.39
Королевский филармонический оркестр: не включал 9003 9003 больше не существует, на рисунке была изображена группа женщин, шумно спорящих у своих тележек на рынке.
Евгений Кисин Фортепиано: 19.48
Королевский филармонический оркестр: 18.17
Катакомбы
Хартман с отличием окончил Академию изящных искусств и продолжил обучение за границей еще четыре года, три из которых он провел во Франции.
Эта картина представляет собой своего рода автопортрет, на котором изображены Хартманн, коллега-архитектор Кенел и проводник с лампой под улицами Парижа в римских катакомбах.
Евгений Кисин Фортепиано: 21.03
Royal Philharmonic Orchestra: 19.46
Интересно, что тему Promenade можно услышать снова, но на этот раз с другим смыслом. Вместо того, чтобы служить связующим звеном между частями сюиты, она становится «Cum Mortuis In Lingua Morta» («С мертвыми на мертвом языке») — вдумчивой и трогательной данью уважения его покойному другу.
С мертвыми на мертвом языке Евгений Кисин Фортепиано: 22.57
Королевский филармонический оркестр: 21.41
Избушка на курьих ножках
Избушка Бабы Яги в виде бронзовых часов Избушка, изображенная на картине Гартмана, принадлежит ведьме Бабе Яге и представляет собой эскиз замысловатых бронзовых часов. В русских сказках Баба Яга летает на ступе и живет глубоко в лесу в своей избушке на курьих ножках; она часто появлялась в образе ужасающей старухи.
Владимир Стасов вспоминал сцену на костюмированном балу, где Гартман шокировал собравшихся, придя в образе ведьмы, «…по рядам штукатурки парижских греческих богов и богинь бежала ведьма Баба Яга, за ней развевались рыжие косы. На глаза ей была надвинута большая пушистая шляпа, ноги были обмотаны тканью, из рукавов халата торчали костлявые руки, из-под подбородка торчала редкая бородка, злобно блестели ужасные глаза на раскрашенном лице, торчали клыки. ее полуоткрытого рта».
Избушка на курьих ножках Евгений Кисин Фортепиано: 25.37
Королевский филармонический оркестр: 23.29
Великие ворота Киева
Киев. Позже был проведен конкурс на создание больших ворот в память о его выживании. О конструкции Хартманна много говорили, и он сам считал ее своей лучшей работой. К сожалению, проект был отменен, возможно, царь хотел избежать постоянного и очень публичного напоминания о заговоре против него.
Евгений Кисин Фортепиано: 28.56
Королевский филармонический оркестр: 27.06
Портрет Мусоргского работы Ильи Репина, написанный 2–5 марта 1881 года, всего за несколько дней до смерти композитора.
Мы не можем прославлять революционное русское искусство – это жестокая пропаганда | Арт
Это был странный момент. Я впервые посетил нью-йоркский Музей современного искусства, наслаждаясь творчеством Дюшана и Бранкузи, Сезанна и Швиттерса. Затем я наткнулся на комнату, которая напоминала благочестивую святыню, белый реликварий с моделями недостроенной архитектуры, плакатами несостоявшейся утопии. Это была дань уважения МоМА искусству русской революции. Почему это казалось таким странным? Потому что здесь мы были на Западной 53-й улице, в самом сердце капиталистического Манхэттена.
Мне показалось, что этому музею, столь далекому от всего, что символизировала русская революция, аполитично восхвалять ее искусство, как будто конструктивизм и супрематизм были просто крутыми эстетическими открытиями, а не утопическими проектами эпохи борьбы и насилия, мне показалось ленивым.
Грандиозные галереи Берлингтон-Хауса в Лондоне кажутся столь же неуместным местом для таких реликвий, но именно там Татлин, Эль Лисицкий и компания будут прославлены в блокбастере Королевской академии «Революция: русское искусство 19».17-1932. Название этой выставки, отмечающей столетие 1917 года, соответствует коммерческому яремному венчуру: каждый молодой идеалист в стране будет требовать билет.
Если бы Королевская Академия хотела быть честной, они могли бы назвать это как-то по-другому: «Черный квадрат: русская трагедия 1917-1932». То, как мы бойко восхищаемся русским искусством эпохи Ленина, сантиментирует одну из самых кровожадных глав в истории человечества. Если бы Королевская академия устроила огромную выставку произведений искусства из гитлеровской Германии, это вызвало бы справедливый протест. И все же искусство русской революции так же погрязло в массовых убийствах 20-го века.
Большевистская партия пришла к власти в октябре 1917 года в результате переворота, заменившего предыдущую демократическую революцию тоталитарной.
С самого начала и по мере того, как они вели жестокую гражданскую войну против своих противников, ленинские большевики использовали пытки, слежку и казни для построения однопартийного государства. Сельское общество было разрушено большевистской кампанией против « кулаков », то есть так называемых капиталистических крестьян, — войной с нереальным социальным врагом, предвосхитившим нацизм тем, что демонизировала целую категорию людей. Когда сельское хозяйство пришло в упадок в результате сначала гражданской войны, а затем насильственной коллективизации, миллионы людей умерли от голода в 1919 году.21-22 и снова в 1932-33 гг.
Видеть ленинскую революцию сквозь розовые очки как Добрую вещь, «утопическую» мечту, которая пошла не так только потому, что злой Сталин все испортил, — значит верить в сказки.
И все же, какой бы катастрофической она ни была, художники стремились снабдить эту революцию смелой модернистской пропагандой.
Авангард в русском искусстве восходит к 1917 году. В 1915 году Малевич написал свой «Черный квадрат» — шедевр, доведший идею абстрактного искусства до ее чисто монохромного завершения. Татлин, находящийся под влиянием кубистических сборок Пикассо, уже создавал контррельефы, абстрактные конструкции, которые могли занимать угол, как плавучий город из плавника.
Когда революция начала навязывать свою идеологию, эти два великих художника породили движения, которые претендовали на выражение утопического видения революционного будущего: супрематизм, отображающий мировую историю и космос как научно-фантастическую геометрию чистых форм, и конструктивизм, который строит идеальное из реального. Получившееся в результате искусство, несомненно, является одним из самых сильных в 20-м веке, но я нахожу то, как оно обычно выставляется, крайне отталкивающим в своем отрицании истории и приукрашивании насилия.
Если вы думаете, что я преувеличиваю, вспомните знаменитый плакат Эль Лисицкого 1919 года «Бей белых красным клином». Чтобы понять это, не нужно никаких знаний о современном искусстве — острый красный треугольник вонзается в черную массу, как кол в сердце Дракулы. Визуальный гений, да, но каково его реальное историческое значение?
Это очень откровенный пропагандистский образ, который призывает поддержать большевистскую армию в гражданской войне, которая длилась с 1917 по 1922 год. Эта война в конечном итоге обеспечила новое государство Ленина, но почти беспрецедентной человеческой ценой: от 7 до 12 миллионов человек. умер. Крайние методы применялись обеими сторонами не только в бою, но и для усмирения мирных жителей. Чека, изначальная большевистская тайная полиция, которая до сих пор имеет потомство в России, сыграла решающую роль. Красный клин действительно был красным — от крови.
Плакат Эль Лисицкого 1919 года «Бей белых красным клином». Фотография: Peter Cox/Collection Van Abbemuseum, Eindhoven, The Netherlands К сожалению, мы забываем об этой реальности, когда прославляем плакат Эль Лисицкого аполитичным образом или, что еще хуже, восхищаемся им как радикальным шиком, не задавая вопросов о том, что он представляет на самом деле.
Leave a Comment